4 декабря 2017 г.
Активист с положительным ВИЧ-статусом Борис Конаков провел в Санкт-Петербурге перформанс «Шкаф». Ради привлечения внимания россиян к проблеме борьбы с распространением ВИЧ-инфекции он собирался провести в собственном шкафу тридцать часов (без еды и питья, но со смартфоном). В итоге резонансная онлайн-акция продлилась на десять часов меньше, а прямую трансляцию посмотрели тысячи людей.
Почему перформанс получил такое название? Не только из-за расхожего выражения «скелет в шкафу». Дело в том, что в английском языке есть устойчивый оборот coming out of the closet («выйти из шкафа»), который используется для обозначения публичного снятия завесы тайны и откровенного заявления о чем-то глубоко личном.
Перформансы и инсталляции, связанные с мебелью, среди деятелей современного искусства довольно распространены. Например, широкую известность приобрела трэш-инсталляция британской художницы Трейси Эмин «Моя кровать», проданная с аукциона Christie's в 2014 году. Автор представила публике свою неопрятную постель, окружённую залежами мусора, и «произведение» ушло с молотка за 4,3 млн долларов.
